Неточные совпадения
Вегетационный период почти что кончился. Большинство цветковых растений завяло, и только в некоторых еще теплилась жизнь. К числу последних относились: анафалис жемчужный, у которого листья
с исподней стороны войлочные; особый вид астры,
с темным пушистым стеблем и чешуйчатой фиолетовой корзинкой; затем заячье
ушко — зонтичное растение, имеющее на листьях выпуклые дугообразные жилки, и, наконец, черемша
с листьями, как у ландыша.
Колбасы: жеваная, дегтярная, трафаретная, черепаховая, медвежье
ушко с жирком, моржовые разварные клыки, собачья радость, пятки пилигрима…
Я тебе, читатель, позабыл сказать, что парнасский судья,
с которым я в Твери обедал в трактире, мне сделал подарок. Голова его над многим чем испытывала свои силы. Сколь опыты его были удачны, коли хочешь, суди сам; а мне скажи на
ушко, каково тебе покажется. Если, читая, тебе захочется спать, то сложи книгу и усни. Береги ее для бессонницы.
Он сперва было сконфузился; но Варвара Павловна так кокетливо-почтительно обошлась
с ним, что у него
ушки разгорелись, и выдумки, сплетни, любезности медом потекли
с его уст.
Там, знаете, в
ушко эполетных пуговиц продевается шнурок, а потом два конца этого шнурка просовываются сквозь две дырочки под воротником и изнутри,
с подкладки, завязываются.
Он в ней первой увидел, или, лучше сказать, в первой в ней почувствовал женщину: он увидел ее белые руки, ее пышную грудь, прелестные
ушки, и
с каким бы восторгом он все это расцеловал!
— И что будто бы, барин, — продолжала Груша, — цепь эту, чтобы разломать ее, дьяволы круглый год пилят, — и как только самая малость у них останется,
с ушко игольное, вдруг подойдет христов день, пропоют «Христос воскресе!», цепь опять цела и сделается?..
Читателя-ненавистника он боится… Последний давит его своею угрюмостью, и необходимость справляться
с его мнениями и следовать его указаниям представляет не очень приятную перспективу. Того гляди, кому-нибудь на
ушко шепнет или при всех в глаза ляпнет...
На дворе у Афоньки Беспалого наши ученые мужи встретили саму хозяйку, здоровеннейшую бабу в ситцевом сарафане. Она тащила, ухватив за
ушки, огромную лоханку
с помоями, которую, однако, тотчас же оставила и поклонилась, проговоря...
Вспыхивала молния на мрачном далеком горизонте, часовой
с бастиона кричал: «пу-ушка!» и ядро, жужжа над ротой, взрывало землю и взбрасывало камни.
— А у меня есть на примете девушка — точно куколка: розовенькая, нежненькая; так, кажется, из косточки в косточку мозжечок и переливается. Талия такая тоненькая, стройная; училась в городе, в пансионе. За ней семьдесят пять душ да двадцать пять тысяч деньгами, и приданое славное: в Москве делали; и родня хорошая… А? Сашенька? Я уж
с матерью раз за кофеем разговорилась, да шутя и забросила словечко: у ней, кажется, и
ушки на макушке от радости…
Пришел высокий, бритый, желтолицый повар Лука
с большой продолговатой белой лоханью, которую он
с трудом, осторожно держал за
ушки, боясь расплескать воду на паркет.
Это был очень невысокий, чопорный старичок, лет, впрочем, не более пятидесяти пяти,
с довольно румяным личиком,
с густыми седенькими локончиками, выбившимися из-под круглой цилиндрической шляпы и завивавшимися около чистеньких, розовеньких, маленьких
ушков его.
— Ну-с; вот приехал к нему этот кавалерист и сидит, и сидит, как зашел от обедни, так и сидит. Наконец, уж не выдержал и в седьмом часу вечера стал прощаться. А молчаливый архиерей, до этих пор все его слушавший, а не говоривший, говорит: «А что же, откушать бы со мною остались!» Ну, у того уж и
ушки на макушке: выиграл пари. Ну, тут еще часок архиерей его продержал и ведет к столу.
Ну, и почтен был за это в свое время… А нынче, друзья мои, этого не любят! Нынче нашего брата, фрондера, за
ушко да на солнышко… за истину-то! Вот, когда я умру… тогда отдайте все Каткову! Никому, кроме Каткова! хочу лечь рядом
с стариком Вигелем.
«Смотри же, Спирька, — строго наказывал Степан Михайлыч своему главному конюху, — чтоб кобылы Софьи Николавны были сбережены сохранно, а на жеребят положим особые приметы;
ушко распорем пониже, а со временем и тавро сделаем
с именем молодой барыни.
— Да ты мне только скажи, болезная, на
ушко шепни — шепни на
ушко,
с чего вышло такое? — приставала старушка, поправляя то и дело головной платок, который от суеты и быстрых движений поминутно сваливался ей на глаза. — Ты, болезная, не убивайся так-то, скажи только… на
ушко шепни… А-и! А-и! Христос
с тобой!..
С мужем, что ли, вышло у вас что неладно?.. И то, вишь, он беспутный какой! Плюнь ты на него, касатка! Что крушить-то себя понапрасну? Полно… Погоди, вот старик придет: он ему даст!..
«Юнкерация» жила в казармах, на отдельных нарах, в ящиках которых, предназначенных для белья и солдатских вещей, можно было найти пустые полуштофы, да и то при благосостоянии юнкерских карманов, а в минуту безденежья «посуда» пропивалась, равно как и трехфунтовый хлебный паек за месяц вперед, и юнкера хлебали щи
с «
ушком» вместо хлеба.
Батальонный остряк, унтер-офицер Орлякин, обедая со своим взводом, бывало, откладывал свой хлеб, левой рукой брался за ухо, а в правой держал ложку и, хлебая щи, говорил: «По-юнкерски,
с ушком».
Дорого, однако, Казакову стоило выучиться. Много раз приходилось обедать
с «
ушком» вместо хлеба, еще больше сидеть в темном корпусе под арестом за опоздание на ученье…
И что же-с! на другой день идет это бал, кадрели, вальсы, все как следует, — вдруг входит Кузьма Тихоныч, подходит к хозяину и только, знаете, шепнул на
ушко: алле!
Между тем стали потчевать водкою поезжан, и начались приговорки: «горько», да «
ушки плавают». Насте надо было целоваться
с мужем, и Машу сняли
с ее рук и поставили на пол.
Зная уже давно, что легче «верблюду пройти в игольное
ушко», чем женщине, вкусившей этого яда, вернуться к нормальной и честной жизни, и присматриваясь к ней самой, я убедился, что в ней нет никаких задатков для того, чтобы она могла составить исключение из общего правила, и
с болью в душе я решил предоставить ее судьбе.
Однофамилец господина Голядкина-старшего тоже улыбался, юлил, семенил в почтительном расстоянии от Андрея Филипповича и что-то
с восхищенным видом нашептывал ему на
ушко, на что Андрей Филиппович самым благосклонным образом кивал головою.
Дутый медный бубенчик, величиною
с крупный русский орех или несколько побольше, но круглый, звонкий и легкий, пришпиливается в хвосте, для чего надобно взять ястреба в обе руки, а другому охотнику разобрать бережно хвост на две равные половинки и, отступя на вершок от репицы, проколоть одно из средних хвостовых перьев посредине обыкновенной медной булавкой; на нее надеть за
ушко бубенчик, острый конец воткнуть в другое среднее соседнее перо и вогнать булавку до самой головки; она будет так крепко держаться, что точно врастет в перо; иногда
ушко бубенчика отломится, а булавка останется навсегда.
Я ее опять по головке глажу, волоски ей за
ушко заправляю, а она сидит и глазком
с ланпады не смигнет. Ланпад горит перед образами таково тихо, сияние от икон на нее идет, и вижу, что она вдруг губами все шевелит, все шевелит.
Лик у него, как сейчас вижу, самый светлобожественный и этакий скоропомощный; взор умилен;
ушки с тороцами, в знак повсеместного отвсюду слышания; одеянье горит, рясны златыми преиспещрено; доспех пернат, рамена препоясаны; на персях младенческий лик Эмануилев; в правой руке крест, в левой огнепалящий меч.
По ней шла девочка лет семи, чисто одетая,
с красным и вспухшим от слёз лицом, которое она то и дело вытирала подолом белой юбки. Шла она медленно, шаркая босыми ногами по дороге, вздымая густую пыль, и, очевидно, не знала, куда и зачем идёт. У неё были большие чёрные глаза, теперь — обиженные, грустные и влажные, маленькие, тонкие, розовые
ушки шаловливо выглядывали из прядей каштановых волос, растрёпанных и падавших ей на лоб, щёки и плечи.
В одном большом доме разошлись врозь стены. Стали думать, как их свести так, чтобы не ломать крыши. Один человек придумал. Он вделал
с обеих сторон в стены железные
ушки; потом сделал железную полосу, такую, чтобы она на вершок не хватала от
ушка до
ушка. Потом загнул на ней крюки по концам так, чтобы крюки входили в
ушки. Потом разогрел полосу на огне; она раздалась и достала от
ушка до
ушка. Тогда он задел крюками за
ушки и оставил ее так. Полоса стала остывать и сжиматься и стянула стены.
Очевидно, что супруга не знала, о чем разговаривать
с своим мужем. Она была так поражена, что еще не могла опомниться. Теперь же она вздрогнула и подняла
ушки.
А келейницам похлебка была из тебеки [Тыква.] со свежими грибами, борщ
с ушками, вареники
с капустой, тертый горох, каравай
с груздями, пироги
с зеленым луком, да хворосты и оладьи, дыни в патоке и много другой постной яствы.
— Ну, Бог его спасет, что догадался, а мне, старому, и невдомек, — сказал отец Михаил. — Это хорошо
с дороги-то
ушки горяченькой похлебать… Ну, Бог тебя благословит, отец Спиридоний!.. Выкушай рюмочку.
Воспитывала же она их странно — без учителей, — всему обучая их сама, при содействии выписанной из Англии квакерши, Гильдегарды Васильевны, которая была бы чрезвычайно красива, если бы «совершенно себя не безобразила», нося постоянно серое платье в складках и летом широкую соломенную шляпу, а зимою маленькую теплую черную шапочку «
с затылком и
с ушками, без всякого фасона».
— Это слушать им еще не годится, — скромно улыбаясь, молвила Марфа Михайловна по уходе детей. — Теперь говорите. Патап Максимыч, из детей мы вышли, а я
с Аграфеной Петровной не красные девушки,
ушки золотцо́м у нас не завещаны, обе были на Божьем суде. А все-таки вы уж не очень…
— Да, приласкайте его родственно, но хорошенько, — повторил Горданов, — так, чтоб у него
ушки на макушке запрыгали, и всю эту беду
с векселями мы сбудем и новую добудем… а того молодца мы пока припрячем от глаз подалее. Хорошо?.. ну и прекрасно! А вы тем временем позакрепитесь, позаручитесь капитальцем на свою и на младенцеву долю…
Миг разлуки приближался… И вдруг внезапно выплыл в моей памяти мой безумный поступок
с бегством… Мне хотелось еще раз услышать из уст моего отца, что он вполне простил сумасшедшую маленькую Нину, и я тихонько, на
ушко шепнула ему об этом, еще раз прося у него прощения.
Новый проводник был здоровенный парень
с обмотанною вокруг макушки толстою косою,
с наглыми, чему-то смеющимися глазами. Он шел впереди обоза, опираясь на длинную палку, ступая по снегу своими китайскими броднями
с характерными
ушками на тыле стопы. Было морозно, снег блестел под солнцем. Дороги были какие-то глухие, мало наезженные. Далеко назади осталась железная дорога, по снегу чуть слышно доносились свистки и грохот проходящих поездов. Наконец, и эти звуки утонули в снежной тишине.
— Нет, уж я не возьму плюмажу! — вздыхает она. — Пусть сама мамаша берет, какого хочет, а я ошибиться могу. Мне вы дайте шесть аршин бахромы для дипломата, что по 40 копеек аршин. Для того же дипломата дадите пуговиц кокосовых,
с насквозь прошивными
ушками… чтобы покрепче держались…
У нас во дворце чудеса про него рассказывают, слушать, так
ушки вянут… и будто он разводится
с вами… и будто…
— Да что тут попусту толковать… Ишь — ни привету, ни ответу… Если бы они были добрые люди, то сами бы позвали нас, а
с злыми чиниться нечего! — прервал его громкий голос. — Если совсем нет хозяев, то мы и без них обойдемся… Терем не игольное
ушко — пролезем… Эй, люди, ломайте ворота, а я попробую окно…
Почти в тот же момент отворились двери, противоположные тем, которые вели в столовую, — двери, ведущие в ее комнату, в комнату его Тани, и в них появилась она, в парижском подвенечном платье, окруженная подругами, свежая, сияющая, довольная,
с флер д'оранжем на голове и на груди,
с великолепным из крупных бриллиантов фермуаром на белоснежной шейке,
с огромными солитерами в миниатюрных розовых
ушках.
Взявшись за ремесло лазутчика, он должен был твердо знать, что для ловли сельдей и китов бывает одна пора; но если этот лукавый музыкант провел нас, искусников, — ибо часто в нашем ремесле случается, что тот, кто считает себя близко цели своего обмана, бывает сам обойден; на всякого мудреца бывает довольно простоты, — если тот лукавый музыкант, говорю я, проведал, кто пожалует сюда на праздник
с Фюренгофом, и шепнет о том не в урочный час на
ушко своему доброжелателю?..
Когда молельщики встали, Образец взял
с искоса небольшой образ Георгия Победоносца, литый из серебра,
с ушком для ношения на груди.
Бронзовый цвет лица,
с правильными тонкими чертами и нежным румянцем, несколько приподнятые ноздри изящного носика
с маленькой горбинкой и изящно очерченные алые губки, верхняя из которых оттенялась нежным темным пушком, розовые
ушки, в которых блестели крупные бриллианты и, наконец, иссиня-черные, воронова крыла, волосы, густая и, видимо, длинная коса которых, небрежно сколотая на затылке и оттягивавшая назад грациозную головку своей обладательницы — все это делало то, что Маргарита Николаевна невольно останавливала на себе внимание
с первого взгляда, поражала своей, если можно так выразиться, вакханической красотой.
(Почерк Лельки.) — Сейчас не хочется. А все-таки дело не в товарищеских отношениях. Дело в другом, — я тебе об этом скажу на
ушко. Дело в том, что мы
с тобою — красивые и, кажется, талантливые девчонки
с такими толстыми косами, что их жалко обрезать, поэтому к нам льнут парни и ответственные работники.
Она была в синем бархатном платье, отделанном серебром; большие буфы-рукава оставляли обнаженными пухленькие маленькие ручки до локтей, шея и часть спины были открыты большим вырезом лифа, на груди которого играла всеми цветами радуги бриллиантовая брошь, в форме луны. Кроме этой драгоценности, в маленьких розовеньких
ушках Фанни Викторовны блестели великолепные солитеры, в волосах дорогая бриллиантовая звездочка, на обеих ручках звенели браслеты, а пальчики были унизаны кольцами
с драгоценными камнями.
Великолепный Вицман, мастер из… из… ну хоть из Парижа, упадет передо мною на колени, когда снимать будет
с меня мерку… а я себе важно, по-графски, обопруся на него и говорю ему: «Смотри, любезный Вицман, в рюмочку, да чтоб не лопнули
ушки у пуговиц… и в двое суток, минута в минуту по моим часам» (показывает, что он вынимает часы из кармана).
Мои грешные глаза клонило долу, и зато на доле я заметил не одних женщин: я заметил между ними также собак — настоящих, четвероногих собак,
с хвостами, остриженными задочками и лохматыми
ушками.
Валя молчал. Внезапно лицо женщины растянулось, слезы быстро-быстро закапали одна за другой, и, точно потеряв под собою землю, она рухнула на кровать, жалобно скрипнувшую под ее телом. Из-под платья выставилась нога в большом башмаке
с порыжевшей резинкой и длинными
ушками. Прижимая руку к груди, другой сжимая виски, женщина смотрела куда-то сквозь стену своими бледными, выцветшими глазами и шептала...